Людмила Минич - Жемчужина из логова Дракона[VolgoDon конвертируется в fb2]
— Почему так? — выдохнул Ветер.
«Потому что он выбрал такую Жемчужину. Какой достоин», — был ответ.
— Как выбрал? Где?
«Обернись», — сказал Дракон, и Ветер обернулся.
Пещера уже не светилась самоцветами, они погасли и глядели из стен простыми кусками камня. Зато она полна была необычных светящихся шаров, полупрозрачных на вид. Большая часть их покоилась на земле, точнее парила невысоко над землей, некоторые прижались к стенам или же повисли прямо в воздухе — иные даже не достать. Ветер обернулся к Дракону и в удивлении замер, потому что жемчужины окружали его со всех сторон.
«…и мириады жемчугов, как мириады точек света, рассыпались, скрывая Дар Нимоа людям», вспомнились ему знакомые слова Стэвира. Древний стихотворец обладал гениальным прозрением, он как будто смог проникнуть взором в эту пещеру.
— Это и есть Слезы Нимоа? — спросил Ветер. — Как их много!
«Это они, — сказал Дракон, и Ветру почудилось благоговение. — А теперь выбери свою. Это Дар Драконов».
— Как же я выберу? Сам? Ты не подаришь мне ее? — поразился Ветер.
«Я дарю ее тебе. Но выбери сам, которую».
Ветер присмотрелся к разноцветным шарам, устилавшим пещеру.
— И все они приносят богатство?
«Да. Только разное».
— И среди них есть моя?
«Она станет твоей. Когда выберешь».
— А ты… не можешь подсказать, которая мне нужна?
«Ты мне нравишься, Ветер. Более многих здесь побывавших, а их немало. Но закон для всех одинаков. Скажу лишь одно: думай о том, чего тебе хочется больше всего на свете».
— А сколько у меня времени?
«Время твое не ограничено. Ты можешь потратить здесь всю жизнь. Но тогда ты не успеешь воспользоваться даром. Иди и выбирай. И помни: ты выйдешь другим из этой пещеры, жизнь навсегда изменится, поэтому хорошо подумай, прежде чем решиться окончательно. Можешь говорить с ними, пробовать на ощупь, взять в руки. Познакомиться с одной из них — еще не значит выбрать».
Ветер вздохнул и решительно двинулся между шариков.
Если он случайно касался их, жемчужины отлетали в сторону, словно несомые ветром. Все они светились шедшим изнутри мягким светом. Сначала Ветер потерялся в этом бесконечном разнообразии, но через некоторое время привык и начал различать их. Здесь были разные жемчужины, но многие казались схожими. Вот, например, золотистые, яркие, они светятся, словно внутри кусочек Канна. А вот молочно–белые, спокойные и сильные.
Он взял в руки одну такую, теплую и упругую, и сердце наполнилось бесстрашием. Потом спросил себя, чего же хочется ему, Ветру, и в голову сразу полезла какая–то дребедень, осколки памяти брызнули во все стороны. Промелькнули богатые покои Брана; вот Брэнна топчут ногами; вот Олтром рядом на скамье во внутреннем дворике пьет травяной отвар и что–то рассказывает Ветру; а вот он же перед погребением: землистое лицо, навеки закрытые глаза. Словно со стороны, зазвучали надгробные стихи Ветра, те самые, которыми так восхищалась госпожа Бран.
«Больше всего на свете я хотел бы вернуть его», — подумал Ветер.
И тогда он выронил белую жемчужину и взял кроваво–красную. Сердце сразу отогрелось, ожило, улеглась тоска. Нет, жемчужине не под силу сделать прошлое иным, понял Ветер, и отпустил ее плыть дальше. Он примерялся к небесно–голубым, прохладным и спокойным, и нежно–сиреневым, с ароматами летних трав. Он долго ходил, все не решаясь.
Наконец, внимание его привлекла нежно–фиолетовая, с яркими точками внутри. Они мерцали и притягивали к себе взгляд. Подобных ей больше не было. По крайней мере, больше он таких не находил. Фиолетовая жемчужина понравилась Ветру. Он взял шар в ладонь и прислушался. Кисть налилась тяжестью, не слишком большой и вроде даже понятной — стоило присмотреться к фиолетовому чуду, вглядеться внутрь, и сердцевина ее показалась необъятной, словно там спрятался целый мир. Еще в ладони поселилось легкое покалывание и неприятный зуд, от которого стало не по себе, и Ветер со вздохом отказался от жемчужины, отпустил на волю. И вдруг…
Она прыгнула в ладонь, как только к ней потянулась рука. Зеленая, как отблеск только что проснувшейся весны, жемчужина. Такие тоже встречались редко, золотистых и всяких других было гораздо больше. Приятная и бархатистая, она словно обнимала его ладонь, и огонь внутри горел совершенно необыкновенно. Хотелось смотреть бесконечно.
«Пусть будет вот эта, хватит уже приглядываться. И что же дальше делать?»
— Я выбираю эту, Зеленую, — сказал он громко.
«Ты уверен?»
Дракон возник из–за его спины, словно никуда не исчезал.
Фиолетовая Жемчужина сверкнула, заискрилась, точно желала привлечь внимание. Острое сожаление пронзило сердце. На мгновенье. И погасло. Решимость Ветра на миг пошатнулась, но сомнения продлились недолго. Его счастливая избранница так надежно покоилась в ладони, словно уже слилась с ней в одно целое.
— Да. Я хочу взять эту.
«Тогда держи ее на ладони».
Ветер и так держал ее в ладони. Сначала он почувствовал легкое тепло, потом Жемчужина загорелась ярче, вспыхнула внутри светлячком и вдруг потеряла округлость, как будто расплавилась. Она стекла в его ладонь, и ладонь впитала ее, как земля впитывает влагу, жадно и без остатка. Ветер зачарованно смотрел на то место, где она исчезла, позабыв даже руку опустить, пока Дракон не нарушил приятное оцепенение.
«Вот и все, — сказал он, — она твоя. Ты не сможешь потерять Дар Драконов, его никогда у тебя не украдут и не отнимут. И ты не сможешь не пользоваться его силой. Но если ты пресытишься даром или он станет тебе ненавистен, ты сможешь сам от него отказаться. Достаточно пожелать. Но другой Жемчужины ты не получишь, и эту уже не вернешь никогда. Вот мой последний совет: привыкшему носить Жемчужину тяжелее без нее, чем с ней».
— А она принесет мне богатство?
«Сама по себе Жемчужина не приносит богатства. Она дает то, что становится его причиной, — уклонился Дракон от ответа. — Прощай. Больше ты никогда не сможешь придти сюда».
Вот это Ветра расстроило больше всего.
— А можно задать вопрос Дракону? Напоследок.
«Один», — сказал Дракон.
— У меня вопрос и… просьба.
«Просьбу твою я знаю».
Вокруг Дракона снова образовался туманный кокон, и второй Ветер исчез. Затем кокон начал отдаляться и расти. Он вырос раз в пять сверх прежнего и рассыпался. Ветер, наконец, увидел Дракона. Он оказался совсем не таким, как изображали в Святилищах. Золотисто–зеленое змеевидное тело очень медленно раздувалось в такт дыханию, лапы, небольшие по сравнению с вытянутым телом, казались хрупкими и изящными. Огромных когтей на них Ветер не заметил. Дракон был очень… красив, как ни странно. Изогнув шею, покрытую чем–то вроде гривы, необычайно длинной и словно сплетенной из ветра и золотого огня, он поднес вытянутую голову ближе к Ветру. Во лбу красовался всего один глаз. И тут Дракон развернул крылья, свои необыкновенные крылья, и Ветер замер от восторга.
